Поначалу музей Маяковского был в Гендриковом переулке. Там в доме 15 на втором этаже была квартира Бриков и Маяковского. Три комнатки, большая общая гостиная — 14 метров и много посуды. Лиля Юрьевна покупала стаканы и тарелки дюжинами, чтобы хватило всем гостям. Музей открыли сразу после смерти поэта. Маяковского помнили, помнили этот дом, помнили его жизнь.

Вранья тут быть не могло, заметили бы. До конца 1960-х музей был здесь и вполне справлялся со своим предназначением, даже библиотека при нем была, но его закрыли. Теперь музей Маяковского был в Лубянском проезде. Там были мраморные залы и даже мраморный бюст поэта. Зачем?
В этом случае вопрос «зачем» неуместен, скорее подойдет вопрос «почему». И дело даже не в мраморных залах, не в том, что было в новом музее поэта, а в том, чего там не было. А не было там Бриков. Совсем не было. Даже маленькой-премалюсенькой фотографии. Ни Лили, ни Осипа. Это был чистый Маяковский. Жил там один и в музее был один.

Случилось это от того, что в 1960-е Лиля Брик стала разменной картой в игре с Луи Арагоном.

Вот такая теория заговора. Луи Арагон — муж Эльзы Триоле — родной сестры Лили Брик. Он — деятель французской компартии, редактор коммунистической газеты, лауреат Международной Ленинской премии. Он — не молчащий противник событий в Чехословакии, процесса Даниэля и Синявского, травли Солженицына. Травля Лили Брик должна была его остановить или хотя бы заткнуть. Не вышло. Она передала с друзьями, чтобы он не обращал внимания.
Итак, новый музей Маяковского стер Лилю Брик из его жизни.

Была Лиля и вся вышла.

В 1980-х открыли новый музей. Маяковскому вернули Лилю. Домом пришлось пожертвовать, но это того стоило. Музей ломал все законы, вспыхивал разными красками, громоздился конструкциями Татлина и Родченко. Было здорово.

Что мы получим в новом музее? Сейчас сложно строить предположения. Каким теперь предстанет перед нами Маяковский. Какой нужен Маяковский новой России? Скоро уже можно будет писать дисер на тему «Музей Маяковского в Москве — как лакмусовая бумажка идеологии» или что-то в этом роде. Интересно будет, если его просто украдут или спалят. Тогда точно надо будет писать дисер.
Какой нам нужен Маяковский…

Написано по мотивам воспоминаний Василия Катаняна, которые я купила вчера в букинисте и была поражена историей с Арагоном.