Еще два современника, два полюса, два голоса. Они пробовали договориться и поработать вместе, но лучше у них получались диспуты в Политехническом. Вместе хорошо было спорить и соперничать, сотрудничать вместе не сложилось.
В декабре 1925 году Есенина не стало, а в 1926 в Тифлисе, в типографии » Заря Востока » вышла книжка Маяковского «Сергею Есенину», оформленная А.Родченко.
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Пустота…
Летите, в звёзды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это
не насмешка.
В горле
горе комом —
не смешок.
Вижу —
взрезанной рукой помешкав,
собственных
костей
качаете мешок.
Все там правда, и все проникнуто болью и горечью об утрате, и о невозможности писать и жить, когда вокруг сжимается тисками новая цензура: напостовцы, «бездарнейшая погань», Коган, «Критики бормочут»…
Это время —
трудновато для пера,
но скажите
вы,
калеки и калекши,
где,
когда,
какой великий выбирал
путь,
чтобы протоптанней
и легше?
О том же жалел и Есенин
Но вот заинтересовала меня одна иллюстрация к этому стихотворению:
Наверху, ясное дело, Собинов «выводит под берёзкой дохлой —
«Ни слова,
о дру-уг мой,
ни вздо-о-о-о-ха».
А внизу… Я думаю, это Мариенгоф поддерживает Есенина, рядом Райх и Шершеневич. Да? И это в 1926 году, когда на Мариенгофа пытались повесить ссору и так далее.
Собинов «слюнявит» слова Есенина
Эх,
поговорить бы иначе
с этим самым
с Леонидом Лоэнгринычем!
Встать бы здесь
гремящим скандалистом:
— Не позволю
мямлить стих
и мять!
Оглушить бы
их
трехпалым свистом
в бабушку
и в бога душу мать!
Но уже несут Есенину черный гроб…
А о Есенине Маяковский сожалел. Все меньше и меньше таланливых людей оставалось в литературе, все больше друзей уезжали или уходили из поэзии. РАПП и ВАПП как в мясорубке перемалывали не только литературу, но и сам язык. В 1929 году Шкловский написал «Памятник одной ошибки», чтобы этот памятник не давал забыть формальный метод, ОПОЯЗ, а надо было ставить памятник русскому языку, который перестал быть…
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
Маяковскому оставалось жить 4 года.
Мадикен на ундервуде 
Хорошая книга 🙂
НравитсяНравится
Главное — редкая 🙂
НравитсяНравится
Зина, Вы затронули такую боль. В свое время я перечитала все о Есенине и Маяковском и мне было так жаль этих двух очень талантливых людей.
НравитсяНравится
Да, эти два поэта, два человека, такие разные оказались связаны одним временем и где-то повторили судьбу друг друга. Это и правда боль. И стихотворение Маяковского проникнуто этой болью.
НравитсяНравится
Я знала это стихотворение наизусть.
НравитсяНравится
я бы не решилась его выучить, очень тяжелое. Но, к своему удивлению, для меня зазвучали все намеки: на Когана, на напостовцев, на недоступность понимания — как тяжело, когда твои стихи, полные чувств, драйва, начинают перевирать в угоду власти.
НравитсяНравится
В чем и была их беда (Маяковского и Есенина) они не смогли приспособиться.
НравитсяНравится
Да. Но ведь такая пакость была вокруг. К кому им было приспосабливаться? К Фадееву? К Федину? Кто они по сравнению с Маяковским и Есениным? Мандельштам тоже отказался, прожил чуть поболе…
НравитсяНравится
Зина, жизнь — это борьба. Да, трудно, но такие люди живут и творят не для власти, а для народа. Они могли бы много еще сделать и написать для простых людей. И жила ведь и писала Ахматова, Пастернак и Булгаков, хоть и травили их всю жизнь.
НравитсяНравится
Булгакову тоже нелегко пришлось. Просто в какой-то момент решили, что Есенина и Маяковского достаточно. Сталин ведь почти сразу после смерти Маяковского разрешил «Дни Турбиных» к постановке. такие как Маяковский и Есенин творили, потому что просто не могли иначе. Это как дышать.
НравитсяНравится
Мы сейчас ничего не можем утверждать. Я думаю, что и у того и у другого сложились еще и жизненные обстоятельства. Я не верю в версии, что их убили.
НравитсяНравится
Мне тоже кажется, что это натянуто. Да, и неважно уже. Им было плохо в последние годы, и это неоспоримый факт, а уж как это закончилось — сами-не сами — это все второстепенно.
НравитсяНравится
Согласна.
НравитсяНравится
мне кажется, они не могли приспособиться, поэт не может жить после смерти языка.
НравитсяНравится
а на обложечке, что за 30 коп., между прочим, дом, где Родченко жил, и в круге какая-то избушка (зачем?)
НравитсяНравится
Нууу, это метафора. Дом, где жил Родченко — это просто олицетворение города, а избушка — это домик в Константиново, о котором вспоминал Есенин, живя в городе, среди вот таких вот кирпичных джунглей.
НравитсяНравится
Очень интересно, большое спасибо!
НравитсяНравится
Пожалуйста 🙂 Классная штука — библиотека. Сплошные открытия 🙂
НравитсяНравится