Самый пронзительный рассказ про Цветаеву, наверное, у Федора Степуна:
Осенью 1921-го года мы шли с Цветаевой вниз по Тверскому бульвару. На ней было легкое затрапезное платье, в котором она, вероятно, и спала. Мужественно шагая по песку босыми ногами, она просто и точно рассказывала об ужасе своей нищей, неустроенной жизни, о трудностях как-нибудь прокормить своих двух дочерей.
Мне было страшно слушать ее, но ей было не странно рассказывать: она верила, что в Москве царствует не только Ленин в Кремле, но и Пушкин у Страстного монастыря. «О, с Пушкиным ничто не страшно».
Идя со мною к Никитским воротам, она благодарно чувствовала за собою его печально опущенные, благословляющие взоры.
Даже и зимой, несмотря на голод и холод, она ночи напролет читала и писала стихи. … В мансарде 5 градусов Реомюра (маленькая печурка, так называемая «буржуйка», топится не дровами, а всяким мусором, иной раз и старыми рукописями).
Марина, накинув рваную леопардовую шубенку, сидит с ногами на диване; в черной от сажи руке какая-нибудь заветная книжка, страницы которой еле освещены дрожащим светом ночника…
Как она встречала свой 28-й, 29-й день рождения. Помнила ли о нем? Как она, дочь Ивана Цветаева, создавшего для Москвы Музей, бродила по темным улицам Города, усеянного лошадиными трупами.
Мадикен на ундервуде 
какое фото необычное. Я его не видела…. Я все время думаю почему у нее такая ужасная судьба… за что.. такой талант и так ее жалко.
НравитсяНравится
Не попадалось раньше. Оно из собрания музея Цветаевой. Да, судьба страшная. Что-то объективно было страшно: война, голод, революция. А что-то она сама себе устроила. А без такой бури в душе, и таланта бы такого не было.
НравитсяНравится